Ко Дню Учителя.
Oct. 4th, 2016 09:49 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
pili_grimka..Я перешла в новую школу в тот год, когда были заново переписаны и официально утверждены слова гимна СССР, не менявшиеся до этого с 1943 года. Села за последнюю парту – я не любила повышенного внимания в новом коллективе.
Первым в расписании 1-го сентября традиционно был Ленинский урок. Регина Ивановна, учительница русского языка и литературы, начала его с известия о новом гимне. «А слова сочинили поэты Сергей Михалков и Эль..Эль...» Она запнулась, наморщила лоб и рванула от дверей, где стояла, к учительскому столу у окна – подсмотреть в шпаргалку, по дороге приговаривая «Эль...как же его..»
«..Регистан», - подсказала я.
Все обернулись.
«А, у нас новенькая», - обрадованно заметила Регина Ивановна, - «верно – Эль-Регистан. Спасибо, умница!» И подписала мне приговор. В то время и в том месте «умница» было клеймом.
Но этот пост не обо мне, а о моих учителях. О тех, которые в силу разных причин запомнились лучше остальных.
Начну с Регины Ивановны. Вечно с простуженным голосом "в нос", Регина Ивановна получала какое-то особенное удовольствие от ежедневной процедуры начала урока: "Встали ровно. Ровнее... Ещё ровнее..." Она выдерживала долгую паузу, строго обводя класс глазами - а вдруг кто-то там стоит недостаточно ровно по её меркам? "Здравствуйте! Садитесь." Регина Ивановна была никакая. Если потребуется описать её характер, личность, харизму, интеллект, - у меня просто не найдётся слов. Потому что нельзя описать то, чего нет. Это она выведена под именем Нина Степановна в моём рассказе "Подлежащее... сказуемое."
-------------------------------------
Маргарита Ильинична, математичка. Худенькая сутулая мать-одиночка. Звонкий высокий голос, постоянно испачканные мелом руки. Бледное лицо.
Кто-то однажды принёс в класс деревянную змейку. Она была здорово сымитирована под настоящую: будучи свёрнутой и отпущенной, мгновенно разворачивалась с шикарным эффектом живой рептилии, и мы в тот день развлекались тем, что на переменах подходили к непосвящённым одноклассникам и даже учителям, просили их закрыть глаза и поставить перед собой вместе руки ладонями вверх. На ладони клали свёрнутую змейку и разрешали открыть глаза. Понятно, что такое проделывали только с ‘либеральными’ учителями. В их число попала и Маргарита Ильинична.
..Визгом она переплюнула всех девчонок из нашего и параллельных классов, кому в тот день посчастливилось стать жертвой этой хохмы. Мы, 13-летние, довольно ржали...
..После математики в тот день был английский. "Англичанка" Елена Ивановна своей реакцией разочаровала нас - притворно охнула и рассмеялась. Возможно, на студенческой стажировке в Англии она видала подобные штуки. "С вами неинтересно, - честно сказали мы ей, - а вот Маргарита Ильинична так визжала, так визжала!"
"Вы проделали это с Маргаритой Ильничной? - вдруг тревожно спросила Елена Ивановна, - у неё же больное сердце..."
Маргарите Ильиничне было тогда 25 лет.
------------------------------------
Светлана Николаевна, русский язык и литература. Она заменила уволившуюся Регину Ивановну.
Девочка из глухой белорусской деревни, Светлана Николаевна могла дать фору многим уроженкам столицы. Она была начитана, эрудирована и влюблена в литературу. Красивая неторопливая речь её не содержала никаких намёков на 'трасянку', характерную для сельских уроженцев Беларуси. Всегда ухожена и модно одета - шила себе сама. 34 года. Незамужем. Жила Светлана Николаевна в общежитии станкостроительного завода, который шефствовал над нашей школой. Делила учеников на любимчиков и всех остальных. К последним (особенно мальчишкам) применяла широкий спектр психиатрических диагнозов: от дебила до идиота. Вероятно, это была её месть всему мужскому роду за неудавшуюся личную жизнь. Однажды на уроке, исчерпав свой арсенал эпитетов и эмоций в адрес той части класса, которая писала в дневнике в графе "Домашнее задание": В. В. Маяковский "У Блока в штанах", Светлана Николаевна яростно отшвырнула учительский стул, который вылетел на середину класса и завалился набок. Совершенно случайно через несколько секунд в класс постучала и вошла завуч, чтобы сделать срочное объявление. Увидев лежащий на полу стул, она с пристрастием обвела глазами притихший в ожидании развязки класс и с сарказмом поинтересовалась: "Ну, и у кого это тут нервишки распустились?" Сдавленные смешки пронеслись то тут, то там по классу - заржать в голос мы не рискнули.
Меня Светлана Николаевна любила, и иногда формат наших отношений выбивался из рамок 'учитель-ученик'. Мы обсуждали книги (не те, что в школьной программе), спектакли, телепередачи. Однажды она дала мне "Ягодные места" Евтушенко, только-только напечатанные в журнале «Москва» - большой дефицит по тем временам. "Хочу, чтоб ты прочитала". Что подвигло её дать мне, 16-летней, сложное произведение да ещё со сценой того, чего в СССР не было? Она явно переоценивала мои способности. Полностью погрузиться и понять роман я смогла, лишь перечитав его 5 лет спустя.
Светлана Николаевна учила нас полтора года, потом поступила в аспирантуру в Москве и уехала. Когда я уже окончила школу, узнала новость: по-прежнему незамужняя, моя учительница русского языка родила сына.
----------------------------------
Раиса Михайловна, географичка. На вид строгая пожилая женщина в позолоченных очках, Раиса Михайловна была добрейшим человеком, обладающим редким для советского учителя качеством: она любила детей. Причём - всех. Независимо от их способностей и успехов.
"Ах, ты, куренё! - добродушно обращалась она к "сволочам", "дебилам" и "идиотам", - ну-ка, потише на галёрке". И никаких окриков, не говоря уже о выставлении из класса или битья указкой. И её слушались. Всегда. У самых отъявленных зачинщиков беспорядков даже мысли не возникало устраивать перфоманс на уроках географии. Дети ведь чувствуют, когда их любят.
Уроки она вела интересно, на переменах у её стола всегда стояли несколько человек - Раиса Михайловна любила рассказывать что-нибудь из своей жизни, истории из экспедиций, в которых побывала.
Мы закончили 8-ой класс, и одновременно Раиса Михайловна закончила карьеру учителя - ушла на пенсию.
---------------------------------
Ей на смену явилась Анна Григорьевна - высокая, очень полная 40-летняя женщина, бездетная, никогда не бывшая замужем. И начался ад.
Анна Григорьевна ненавидела детей. Это стало понятно на первом же уроке. С её лица можно было писать надзирательниц немецких концлагерей - уложенные волнами на висках осветлённые волосы, тонко выщипанные в дугу белёсые бровки, совершенно пустые, как у рыбы, светлые глаза, сжатые в тонкую линию губы с опущенными уголками и колкий ненавидящий взгляд одинокой волчицы.
Она орала на нас громовым голосом, била указкой, поднимала с места за ухо... Ей дали кличку "Гестапо". Курс 9-го класса - экономическую географию - никто толком не знал, этот предмет мы возненавидели так же, как преподававшая его женщина ненавидела нас.
--------------------------------
Иван Васильевич, историк. До того, как стать учителем, десять лет работал в цеху на заводе. И вид у него был типичный для мужичка с рабочей окраины: не очень свежая рубашка, довольно потрёпанный один и тот же пиджачок и лицо, на котором без всякого словаря читались следы плотного общения с Бахусом.
Но! Это был один из немногих учителей, заставляющих нас внимательно изучать информацию, анализировать факты и высказывать свою точку зрения. Он никогда не начинал урок с вызовов к доске или скучного изложения материала учебника. Вместо этого Иван Васильевич презентовал нам факт из новой темы - какое-нибудь историческое событие - и предлагал нам логическим путём докопаться, почему оно произошло. На его уроках можно было выдвигать идеи, строить гипотезы, задавать любые вопросы, спорить, искать, слушать оппонента, соглашаться или опровергать. Он учил нас думать.
-------------------------------
Леонид Иванович, английский язык. Он появился в школе, когда мы были в 10-ом классе. И влюбил в себя половину девчонок. Слово «харизма» тогда не было в широком обиходе. Слово – не было. А харизма Леонида Ивановича была. Человек неиссякаемой энергии, притяжения и личного обаяния. При этом строгий и принципиальный. Он относился к нам не снисходительно, как большинство женщин-учителей, а как ко взрослым людям. Он был единственный учитель, к которому мы ходили домой поздравлять с праздниками. Нам 17, ему – 31. У моей подруги Светы в голове бурные фантазии. Нет, ничего не сбылось.
А Светин папа, Яков Михайлович, преподавал физику. Это был Учитель, квинтэссенция слова «интеллигент». Умнейший, порядочный и тактичный человек с непревзойдённым чувством юмора и самоиронии, великолепно знавший свой предмет и умевший увлечь им даже самых отъявленных гуманитариев. Яков Михайлович называл учеников на «вы» и вставал, если к нему подходила женщина, пусть даже ей было 16-17 лет.
------------------------------
Не берусь делать глобальный вывод, но на примере своих учителей (не только представленных здесь) я заметила одну закономерность: учитель-женщина очень часто – безликая серая мышка или издёрганная жизнью истеричка. В обоих случаях – в педагогике случайно, не могущая научить ничему, кроме отвращения к своему предмету.
Учитель-мужчина – в большинстве случаев работает по призванию, творчески, с полной отдачей, не унижает детей и, как правило, быстро завоёвывает их внимание и уважение.
И, может быть, массой чисто мужских качеств своего характера я обязана тому, что у меня были великолепные учителя-мужчины.
-----------------------------
PS. Этот текст был готов в субботу, я хотела запостить его в День Учителя, который на моей памяти отмечался в первое воскресенье октября. А оказалось, что теперь – 5 октября. И я отложила публикацию. А сегодня решила погуглить некоторых персонажей поста. И вот нашла такое про Светлану Николаевну... http://www.pustgovorat2017.ru/index.php?newsid=28214
Первым в расписании 1-го сентября традиционно был Ленинский урок. Регина Ивановна, учительница русского языка и литературы, начала его с известия о новом гимне. «А слова сочинили поэты Сергей Михалков и Эль..Эль...» Она запнулась, наморщила лоб и рванула от дверей, где стояла, к учительскому столу у окна – подсмотреть в шпаргалку, по дороге приговаривая «Эль...как же его..»
«..Регистан», - подсказала я.
Все обернулись.
«А, у нас новенькая», - обрадованно заметила Регина Ивановна, - «верно – Эль-Регистан. Спасибо, умница!» И подписала мне приговор. В то время и в том месте «умница» было клеймом.
Но этот пост не обо мне, а о моих учителях. О тех, которые в силу разных причин запомнились лучше остальных.
Начну с Регины Ивановны. Вечно с простуженным голосом "в нос", Регина Ивановна получала какое-то особенное удовольствие от ежедневной процедуры начала урока: "Встали ровно. Ровнее... Ещё ровнее..." Она выдерживала долгую паузу, строго обводя класс глазами - а вдруг кто-то там стоит недостаточно ровно по её меркам? "Здравствуйте! Садитесь." Регина Ивановна была никакая. Если потребуется описать её характер, личность, харизму, интеллект, - у меня просто не найдётся слов. Потому что нельзя описать то, чего нет. Это она выведена под именем Нина Степановна в моём рассказе "Подлежащее... сказуемое."
-------------------------------------
Маргарита Ильинична, математичка. Худенькая сутулая мать-одиночка. Звонкий высокий голос, постоянно испачканные мелом руки. Бледное лицо.
Кто-то однажды принёс в класс деревянную змейку. Она была здорово сымитирована под настоящую: будучи свёрнутой и отпущенной, мгновенно разворачивалась с шикарным эффектом живой рептилии, и мы в тот день развлекались тем, что на переменах подходили к непосвящённым одноклассникам и даже учителям, просили их закрыть глаза и поставить перед собой вместе руки ладонями вверх. На ладони клали свёрнутую змейку и разрешали открыть глаза. Понятно, что такое проделывали только с ‘либеральными’ учителями. В их число попала и Маргарита Ильинична.
..Визгом она переплюнула всех девчонок из нашего и параллельных классов, кому в тот день посчастливилось стать жертвой этой хохмы. Мы, 13-летние, довольно ржали...
..После математики в тот день был английский. "Англичанка" Елена Ивановна своей реакцией разочаровала нас - притворно охнула и рассмеялась. Возможно, на студенческой стажировке в Англии она видала подобные штуки. "С вами неинтересно, - честно сказали мы ей, - а вот Маргарита Ильинична так визжала, так визжала!"
"Вы проделали это с Маргаритой Ильничной? - вдруг тревожно спросила Елена Ивановна, - у неё же больное сердце..."
Маргарите Ильиничне было тогда 25 лет.
------------------------------------
Светлана Николаевна, русский язык и литература. Она заменила уволившуюся Регину Ивановну.
Девочка из глухой белорусской деревни, Светлана Николаевна могла дать фору многим уроженкам столицы. Она была начитана, эрудирована и влюблена в литературу. Красивая неторопливая речь её не содержала никаких намёков на 'трасянку', характерную для сельских уроженцев Беларуси. Всегда ухожена и модно одета - шила себе сама. 34 года. Незамужем. Жила Светлана Николаевна в общежитии станкостроительного завода, который шефствовал над нашей школой. Делила учеников на любимчиков и всех остальных. К последним (особенно мальчишкам) применяла широкий спектр психиатрических диагнозов: от дебила до идиота. Вероятно, это была её месть всему мужскому роду за неудавшуюся личную жизнь. Однажды на уроке, исчерпав свой арсенал эпитетов и эмоций в адрес той части класса, которая писала в дневнике в графе "Домашнее задание": В. В. Маяковский "У Блока в штанах", Светлана Николаевна яростно отшвырнула учительский стул, который вылетел на середину класса и завалился набок. Совершенно случайно через несколько секунд в класс постучала и вошла завуч, чтобы сделать срочное объявление. Увидев лежащий на полу стул, она с пристрастием обвела глазами притихший в ожидании развязки класс и с сарказмом поинтересовалась: "Ну, и у кого это тут нервишки распустились?" Сдавленные смешки пронеслись то тут, то там по классу - заржать в голос мы не рискнули.
Меня Светлана Николаевна любила, и иногда формат наших отношений выбивался из рамок 'учитель-ученик'. Мы обсуждали книги (не те, что в школьной программе), спектакли, телепередачи. Однажды она дала мне "Ягодные места" Евтушенко, только-только напечатанные в журнале «Москва» - большой дефицит по тем временам. "Хочу, чтоб ты прочитала". Что подвигло её дать мне, 16-летней, сложное произведение да ещё со сценой того, чего в СССР не было? Она явно переоценивала мои способности. Полностью погрузиться и понять роман я смогла, лишь перечитав его 5 лет спустя.
Светлана Николаевна учила нас полтора года, потом поступила в аспирантуру в Москве и уехала. Когда я уже окончила школу, узнала новость: по-прежнему незамужняя, моя учительница русского языка родила сына.
----------------------------------
Раиса Михайловна, географичка. На вид строгая пожилая женщина в позолоченных очках, Раиса Михайловна была добрейшим человеком, обладающим редким для советского учителя качеством: она любила детей. Причём - всех. Независимо от их способностей и успехов.
"Ах, ты, куренё! - добродушно обращалась она к "сволочам", "дебилам" и "идиотам", - ну-ка, потише на галёрке". И никаких окриков, не говоря уже о выставлении из класса или битья указкой. И её слушались. Всегда. У самых отъявленных зачинщиков беспорядков даже мысли не возникало устраивать перфоманс на уроках географии. Дети ведь чувствуют, когда их любят.
Уроки она вела интересно, на переменах у её стола всегда стояли несколько человек - Раиса Михайловна любила рассказывать что-нибудь из своей жизни, истории из экспедиций, в которых побывала.
Мы закончили 8-ой класс, и одновременно Раиса Михайловна закончила карьеру учителя - ушла на пенсию.
---------------------------------
Ей на смену явилась Анна Григорьевна - высокая, очень полная 40-летняя женщина, бездетная, никогда не бывшая замужем. И начался ад.
Анна Григорьевна ненавидела детей. Это стало понятно на первом же уроке. С её лица можно было писать надзирательниц немецких концлагерей - уложенные волнами на висках осветлённые волосы, тонко выщипанные в дугу белёсые бровки, совершенно пустые, как у рыбы, светлые глаза, сжатые в тонкую линию губы с опущенными уголками и колкий ненавидящий взгляд одинокой волчицы.
Она орала на нас громовым голосом, била указкой, поднимала с места за ухо... Ей дали кличку "Гестапо". Курс 9-го класса - экономическую географию - никто толком не знал, этот предмет мы возненавидели так же, как преподававшая его женщина ненавидела нас.
--------------------------------
Иван Васильевич, историк. До того, как стать учителем, десять лет работал в цеху на заводе. И вид у него был типичный для мужичка с рабочей окраины: не очень свежая рубашка, довольно потрёпанный один и тот же пиджачок и лицо, на котором без всякого словаря читались следы плотного общения с Бахусом.
Но! Это был один из немногих учителей, заставляющих нас внимательно изучать информацию, анализировать факты и высказывать свою точку зрения. Он никогда не начинал урок с вызовов к доске или скучного изложения материала учебника. Вместо этого Иван Васильевич презентовал нам факт из новой темы - какое-нибудь историческое событие - и предлагал нам логическим путём докопаться, почему оно произошло. На его уроках можно было выдвигать идеи, строить гипотезы, задавать любые вопросы, спорить, искать, слушать оппонента, соглашаться или опровергать. Он учил нас думать.
-------------------------------
Леонид Иванович, английский язык. Он появился в школе, когда мы были в 10-ом классе. И влюбил в себя половину девчонок. Слово «харизма» тогда не было в широком обиходе. Слово – не было. А харизма Леонида Ивановича была. Человек неиссякаемой энергии, притяжения и личного обаяния. При этом строгий и принципиальный. Он относился к нам не снисходительно, как большинство женщин-учителей, а как ко взрослым людям. Он был единственный учитель, к которому мы ходили домой поздравлять с праздниками. Нам 17, ему – 31. У моей подруги Светы в голове бурные фантазии. Нет, ничего не сбылось.
А Светин папа, Яков Михайлович, преподавал физику. Это был Учитель, квинтэссенция слова «интеллигент». Умнейший, порядочный и тактичный человек с непревзойдённым чувством юмора и самоиронии, великолепно знавший свой предмет и умевший увлечь им даже самых отъявленных гуманитариев. Яков Михайлович называл учеников на «вы» и вставал, если к нему подходила женщина, пусть даже ей было 16-17 лет.
------------------------------
Не берусь делать глобальный вывод, но на примере своих учителей (не только представленных здесь) я заметила одну закономерность: учитель-женщина очень часто – безликая серая мышка или издёрганная жизнью истеричка. В обоих случаях – в педагогике случайно, не могущая научить ничему, кроме отвращения к своему предмету.
Учитель-мужчина – в большинстве случаев работает по призванию, творчески, с полной отдачей, не унижает детей и, как правило, быстро завоёвывает их внимание и уважение.
И, может быть, массой чисто мужских качеств своего характера я обязана тому, что у меня были великолепные учителя-мужчины.
-----------------------------
PS. Этот текст был готов в субботу, я хотела запостить его в День Учителя, который на моей памяти отмечался в первое воскресенье октября. А оказалось, что теперь – 5 октября. И я отложила публикацию. А сегодня решила погуглить некоторых персонажей поста. И вот нашла такое про Светлану Николаевну... http://www.pustgovorat2017.ru/index.php?newsid=28214
